Мы там были: «Ze Fish» - и рыба, и мясо
Оркестр ZE FISH в общем, и Дима «Кук» Лукьянов (наш земляк, основатель, фронтмен и солист группы) в частности — редкое явление на российской сцене, ведь каждый их концерт — это без преувеличения целое шоу. Драйв аккордеона вперемешку с современными панк-ритмами, безудержные пляски с нотами чего-то то ли цыганского, то ли русского народного, да что там говорить — десяток музыкантов на одной сцене это уже нечто.
Два дня подряд было у тамбовской публики для того, что бы насладиться этим странным музыкальным симбиозом — 13 июня на фестивале «Рок над Цной» ребята выступили в качестве хэдлайнеров, а на следующий день, 14 июня, отыграли сольный концерт в рок-баре «Молотов».
Встреча в клубе получилась весьма камерной, можно сказать «для своих». И в этом есть один большой плюс — все знали слова песен и потому без проблем подпевали, когда Дима вытаскивал их на сцену или по-предательски подносил микрофон на высоких нотах к кому-нибудь из слушателей.
Условная граница между музыкантами и залом была порушена сразу же — фронтмену явно не хватало маленькой сцены для того, чтобы оторваться как следует, и потому периодически он танцевал вместе со зрителями, а они в свою очередь прекрасно справлялись с вокальными партиями.
«Мы сыграем вам всё то, что можем сыграть, без всех этих попсовых прощаний-возвращений» — пообещали музыканты и честно подарили себя публике на целый час, не давая ни им, ни себе ни минуты отдыха.
Можно с уверенностью сказать, что это было на высшем уровне — естественно, ведь часть музыкантов этого удивительного оркестра имеют консерваторское образование — и по-особенному искренне.
О том, кто такой «антибармен», где найти музыкантов для своей группы и как настраиваться перед концертом, вы узнаете из нашего интервью с «главарем» этой музыкальной банды Димой «Куком».
— Как тебя встретила твоя малая родина?
— Я даже не могу объяснить, у меня не хватает слов. Круто. Мне радостно от того, что всё взаимно.
— Ожидал, что люди будут подпевать тебе?
— Да. (смеется)
— Почему новый альбом «Андерватер» получился таким, каким получился? Что вы вложили в него?
— Во-первых мы очень долго экспериментировали, много играли на разных концертах и для совершенно разных людей. Так вышло, что песни для записи выбирали не мы, а люди; мы смотрели на их реакцию. И надежды, возложенные на диск, оправдались. Я не сказал бы, что он популярен. Можно было бы считать его популярным, если бы мы его выпустили, а он за одну неделю разошелся как горячие пирожки, как пластинки Ивана Дорна или ему подобных исполнителей. Мы делали альбом, исходя из накопленного опыта — от прослушивания и просмотра концертов.
— Ты уехал в Санкт-Петербург для того, чтобы развиваться в музыкальном плане. Как считаешь, есть ли смысл уезжать за успехом в крупные города в век господства Интернета и социальных сетей?
— Ну там же тусовка. Я не знаю, почему я туда поехал. Почему не в Москву или почему не остался в Тамбове, как-то потянуло. «Потянуло сыростью с болот», заманило, засосало. Но там далеко не всё было гладко.
— То есть?
— У меня было неверное поведение, неправильное понимание всего этого. Казалось, что это бесконечная тусовка-гулянка, но постепенно это стало приносить плохие плоды. Обычное дело.
— Но всё же тебе удалось собрать группу и найти музыкантов...
— Музыканты нашлись сами собой, я просто жил, пел, играл, тусовался, читал стихи. С нами в Тамбов приехал парень Илья — просто палочка-выручалочка, за неделю нашёлся. Он втянулся за один концерт и теперь у нас в группе десять человек. Духовиков я встретил в метро. Еду в подземке, смотрю — стоят трубач и тромбонист, я подошел, предложил поиграть в группе и они согласились. Аккордеонист нашелся в клубе. Пришёл, смотрю такой рубаха-парень играет на баяне с улыбкой от уха до уха, а все перед ним чуть ли не на коленях стоят. Это было феерично. Я спросил, хочет ли он играть с нами, он сказал «Хочу. А что играть?».
— Что для тебя есть gypsy-punk?
— Для меня это просто стиль. Нам пришлось выбрать направление, поставить какой-то штамп на себе для того, чтобы не спрашивали, а что это мы играем. Gypsy-punk. Вообще не понятно, что это такое. Изначально мы называли себя ансамблем русского народного инди и цыганского панк-рока. Потом мы добавили нотки рабоче-крестьянского джаза. Люблю говорить, что жанр — это оградка твоей музыкальной могилы.
— Нужна ли эта «оградка»?
— Ну у каждого своя дорога, каждый считает по-своему. Кто-то мыслит в определенном стиле, но у многих групп есть тенденция менять стиль от альбома к альбому, потому что публика устает от однообразия.
— А как со временем меняетесь вы?
— Мы растем в плане игры, техники, поведения на сцене. Раньше я думал, что нужно просто играть на публику, но всё-таки было чувство, что это лживая мысль. После я понял, что со слушателями нужно заниматься любовью. И сейчас это получается само собой, весь этот космический мусор выливается самостоятельно.
— Ze Fish для тебя это...
— Моя мануфактура, моя жизнь. Если кто-то из группы и смог бы меня подменить, то ему пришлось бы постараться и поработать над собой и над своей физической формой в том числе, потому что последний год я отказался от всех пагубных привычек для того чтобы скакать, прыгать и при этом нормально петь. В последнее время это хорошо получается — нет одышки.
— Ты как-то говорил, что пропагандируешь здоровый образ жизни.
— Не то, чтобы пропагандирую, не хочу никому ничего внушать. Если мне дан талант, я должен им правильно распоряжаться, а не рекламировать американский виски. Я просто обязан делать так, чтобы люди, которые клюют на мою харизму, на нашу харизму, брали с нас хороший пример. Многие говорят, что я похож на Михалка (прим. на основателя и лидера группы Ляпис Трубецкой) или на Шнурова. Возможно. Мой образ собирательный и я так живу и ничего поделать с этим не могу. В любом случае, эти люди влияют на меня. Но я никогда не хотел быть похожим на Курта Кобейна по его образу жизни, но хотел быть таким же харизматичным. Я играю на контрастах. Хочу, чтобы люди, которые обращают внимание на нашу темную сторону, делали акцент на светлой стороне. Может у кого-то ёкнет, кто-то прозреет.
— А какова ваша темная сторона?
— Сквернословие. Хотя мы его используем исключительно для подчеркивания эмоционального состояния.
— На фестивале «Рок над Цной» вам не разрешили исполнять некоторые песни. Как относишься к цензуре?
— Цензура это хорошо, это обязательная вещь. Я считаю, что детей, например, вообще нужно огородить от дурного. В сегодняшних условиях это невозможно — СМИ атакуют со всех сторон, они вешают на детей себе удобные моральные и нравственные ярлыки. Вернее, аморальные и безнравственные. Об этом можно говорить бесконечно и все всё прекрасно понимают. А тем, кто не понимает, сочувствую. За детьми единственная надежда, на них уповаем.
— А твои дети будут жить в Тамбове или Санкт-Петербурге?
— Я иногда думаю об этом. Хотелось бы, чтобы они больше контактировали с природой, жили в деревне, иногда выезжали в другие города и страны, чтобы развивать кругозор. Не знаю, как будет. Но вот если найдется такая самка, готовая уехать куда-то далеко, невзирая на возможную самобытное существование, на жизнь вдали от цивилизации, то все будет так.
— Что касается личного творчества — ты уже давно занимаешься поэзией, планируешь издать свой сборник?
— Сборник это такая тема, до которой я, наверное, доберусь к сединам. Стихи пишутся сами по себе, это отражение моего достаточно реалистичного взгляда на вещи. Мне кажется, что порой я думаю в рифму. Бывает, вдохновляюсь другими поэтами — Блоком, Маяковским, многими из рок-поэтов. Не скажу какими. Мёртвым можно делать рекламу, живым — не буду.
— Слышала как твои музыканты называют тебя «папочкой». Это потому что ты держишь свой оркестр в «ежовых рукавицах»?
— Да, называют (улыбается). Я не держу группу в своих руках, они прутся, тащатся, им нравится материал. Наш паровоз едет на вот таких углях. Думаю, когда-нибудь мы сыграем и с симфоническом оркестром. К нам постоянно присоединяются какие-то персонажи. Именно персонажи. Музыкант — это дело поправимое, а персонаж должен подойти нам и мы должны подойти ему.
— Как ты настраиваешься перед концертами?
— Настройка происходит постоянно, каждую секунду. Я ложусь спать с мыслями о том, как будет проходить тот или иной концерт, что я буду говорить, что мне будут отвечать. И вот в этом бреду порой рождаются интересные штуки. Там я вхожу в образ, вокруг стоят мои ребята, впереди - раскаленная лава из слушателей и я перестаю себя контролировать. И потом это само собой повторяется на реальном концерте. Вообще ни о чем не думаю. Только что сам для себя это понял (улыбается). А ещё я разминаюсь перед концертом, чтобы ничего не потянуть, не сорвать.
— А кто ты за пределами сцены?
— Я антибармен. Подходят, например, ко мне девицы, спрашивают виски с колой, а я отвечаю: «Как бармен и поэт вам скажу без прикола - этот мир создал Бог, а убьёт виски-кола». И когда они разворачиваются и уходят — это лучшее, что я могу для них сделать. Я террорист и в баре, и на сцене.
— Чем будешь заниматься сегодня после концерта?
— Если будет хорошая погода, наслажусь прогулкой по любимому городу.
А город будет с нетерпением ждать новой встречи с вами, безумные «Ze Fish».
Людмила ЧЕРНОВА